Неточные совпадения
Бывает, моего счастливее везет.
У нас в пятнадцатой
дивизии, не дале,
Об нашем хоть сказать бригадном
генерале.
Отец его, боевой
генерал 1812 года, полуграмотный, грубый, но не злой русский человек, всю жизнь свою тянул лямку, командовал сперва бригадой, потом
дивизией и постоянно жил в провинции, где в силу своего чина играл довольно значительную роль.
Владимирский архиерей Парфений был умный, суровый и грубый старик; распорядительный и своеобычный, он равно мог быть губернатором или
генералом, да еще, я думаю,
генералом он был бы больше на месте, чем монахом; но случилось иначе, и он управлял своей епархией, как управлял бы
дивизией на Кавказе.
Генерал, при котором служил Рославлев, перейдя за границу, присоединился с своей
дивизиею к войскам, назначенным для осады Данцига, а полк Зарецкого остался по-прежнему в авангарде русской большой армии. С большим горем простились наши друзья.
— Ах, братец, — говорит, — про службу вы уж мне лучше и не говорите. Я боюсь одного, что он на этой службе все здоровье растеряет. Что ж, говорит, конечно, ценят, очень ценят.
Генерал приезжает ко мне перед самым отъездом сюда. «Настасья Дмитриевна, говорит, чем мы вас можем благодарить, что сын ваш служит у нас в
дивизии! Это примерный офицер; как только у меня выбудет старший адъютант, я сейчас его беру к себе, и это будет во всей армии первый адъютант».
Смотритель поехал в штаб
дивизии спросить, можно ли продать лошадей.
Генерал ответил уклончиво...
Обозы двинулись назад. Навстречу нам в широкой коляске ехал с адъютантом начальник нашей
дивизии. Прищурив старческие глаза,
генерал сквозь очки оглядел команду.
Офицер обратился к начальнику
дивизии и рассказал ему, как было дело. Пригласили д-ра Васильева.
Генерал, начальник его штаба и два штаб-офицера разобрали дело и порешили: смотритель был обязан крикнуть: «встать!» От ареста его освободили, но перевели из госпиталя в строй.
Командир корпуса написал на донесении: «дурак!», а начальник
дивизии сказал: «Следовало бы этого господина за распространение ложных слухов отдать под суд!» Рассказывал мне врач, сам слышавший эти слова
генерала.
Одна, состоявшая из трех
дивизий, под личным его предводительством, сосредоточилась у Ольвиополя; другая же, из двух
дивизий и таврического корпуса, под начальством генерал-аншефа, князя Репнина, расположилась на реке Прут.
1 июня в бою при Вафангоу доблестный начальник 1 восточносибирской стрелковой
дивизии генерал-майор Гернгросс получил тяжёлую рану в нижнюю челюсть с повреждением надкостницы, но остался в строю до конца боя.
От прибывших на станцию офицеров я узнал, что у командующего южным отрядом
генерала барона Штакельберга было 20 батальонов пехоты, бригада артиллерии и
дивизия казаков, и что он стягивает свои силы вокруг японцев.
Атаку вела
дивизия под командой
генерала Кондратовича.
Раненый в голову
генерал Гернгросс продолжал командовать
дивизией, приказав фельдшеру сделать себе спешно перевязку.
Драгунский и гусарский полки 9-й
дивизии ушли на рекогносцировку за Балканы с
генералом Гурко.
Третье распоряжение:
Генерал Компан двинется в лес, чтоб овладеть первым укреплением.
Дивизия Компана не овладела первым укреплением, а была отбита, потому что, выходя из леса, она должна была строиться под картечным огнем, чего не знал Наполеон.
В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье обратились на
генерала с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел к императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что русские погибли, ежели император даст еще
дивизию.
«В это же время начальник артиллерии 1-го корпуса,
генерал Пернетти, с 30-ю орудиями
дивизии Компана и всеми гаубицами
дивизии Дессè и Фриана, двинется вперед, откроет огонь и засыплет гранатами неприятельскую батарею, против которой будут действовать...
Это был кавалерийский
генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник
дивизии, в которой служил Ростов.
— Его величество обратил его внимание на гренадерскую
дивизию и церемониальный марш, — продолжал
генерал, — и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
На предложение же
генерала Компана (который должен был атаковать флеши), провести свою
дивизию лесом, Наполеон изъявил свое согласие, несмотря на то, что так называемый герцог Эльхингенский, т. е.